При этих словах в памяти Ответственного администратора всплыло какое-то неприятное воспоминание.

— То есть, — начал он, — тот отказ В-Д Эйр Кантай увеличить объёмы поставок флоту не смотря на увеличение загруженности производства...

— Есть исполнение заказа наших тренировочных аэродромов на поставку современной боеспособной техники, — подтвердила дочь. — Замечательный скандал, да пап? Все передовицы соберёт. Когда там у тебя перевыборы на календаре?

— Бабы на флоте? — демонстративно задумался Стиллман в ответ. — Ты представляешь, что мне адмиралы по этому поводу скажут?

— А что они скажут, папочка? Ты что, не понял? Здесь подписи всех. И девчонок и матерей. Специально, чтобы твои заслуженные орденоносные педрилы могли подтереться всеми теми бумажками, которые решат куда-либо по этому поводу отправить, едва лишь поймут, на чьих жён и детей голос поднимают! — Газель спазматически задохнулась.

Администратор улыбнулся и промолчал. Он таких ошибок в своих публичных речах давно уже не совершал. К своему глубокому сожалению, такую искренность он себе мог позволить и того реже.

— А если ты сейчас этому не дашь ход — мы пойдём ко всем! — гневно продолжила дочь. — От комитета солдатских матерей эмигрантских наций за право служить Конфедерации до каждого бульварного листка по «Москву сбоку» включительно! И можешь поверить, что у них мы сдерживаться на язык уже не станем!

— Газель Исааковна, — не отказал себе в удовольствии подколки Стиллман. — Вы хотите сказать, что сейчас вы ещё сдерживаетесь?

— Да! — на стол упала ещё одна припечатанная для веса кулаком бумага. Гербовая, с печатями и золотым обрезом. — У меня тысяча двести часов налёта! Скажи мне, глядя в лицо, я лётчик морской ударной полусотни, или болонка комнатная?

— Боюсь, — ответственный администратор с удовольствием следил, как с каждым его новым словом меняется лицо гостьи, — что в сложившейся на фронтах ситуации Конфедерация не может себе позволить...

— Па-а-паа! — жалобно простонала Газель.

— Не может себе позволить, — с удовольствием повторил ответственный администратор, — игнорировать наличие в активном резерве двух слётанных и боеготовых полусотен ударного войска морского.

Газель завизжала как в девять лет при виде новой плинкерной самозарядки и повисла на шее Ответственного администратора.

— Сейчас уходят в строй новые суда эскорта, — сказал он дочери на ухо, едва та хоть немного утихла. — «Кайзер бэй», «Крамник бэй», «Кемоно бэй» и другие, всего шесть бортов. Восемь пятьсот ластов водоизмещения. Это даже не секрет, в газетах на этой неделе уже в сводках тыла наберут. Командовать таск-группой назначен Абрам Коясыч Такэхито, ему за утопленный с воздуха флагманский мегалинкор адмирала жёлтого флага вообще без единого голоса против дали. Капитанить на его подчинённые эскортники пойдут тоже все лётчики, из молодёжи чутка постарше вас. Я думаю, вы с ними сойдётесь. Давай прошение.

— К исполнению, — размашисто легли поверх листа алая резолюция и подпись, — И. Ст.

Ответственный администратор покосился на часы. Общение с дочерью по делу заняло считанные минуты. От пятнадцати отведённых по регламенту оставалась ещё целая вечность.

— Дома-то всё как? — спросил он. Потеря такой роскоши, как почти десять минут семейного общения давно уже стала для ответственного администратора совершенно недопустимой.

Когда за гостьей закрылась дверь рабочего кабинета, а слуги подали на рабочий стол увесистую пачку вечерних газет, Стиллман вздохнул.

Он так и не смог признаться дочери, что отправка на флот сейчас, пока архипелаг замер в шатком равновесии, сотни, а то и больше, готовых к бою лёгких палубных истребителей-бомбардировщиков с экипажами стоит для него куда выше жизни младшей дочери или гипотетического скандала родовитых боярских самцов. Раз уж на то пошло, у детей Стиллмана от первой жены давно уже свои дети её возраста по академиям доучиваются.

— Эх, деточка, — несколько прикосновений к рычажкам «Мемо-макса», и тот послушно вывел на проектор микрофильмированную карту. — Знала бы ты, на что на самом деле подписываешься...

Архипелаг Всех Святых на свежей, только два часа назад уточнили, карте выглядел зазубренным ножом, устремлённым в сердце Конфедерации. И, не смотря на усилия Флота, ни одна из сторон пока не добилась уверенного перевеса — исход войны пока что балансировал на лезвии того самого ножа.

В боях за архипелаг тонули и горели даже мегалинкоры. Десятками. Эскортную шваль там и считать вряд ли кто-то станет. Только не этим летом, на пятый год войны.

Ответственный администратор ещё раз посмотрел на значки флотов, недовольно отстучал грубую мелодию по лакированной крышке «Мемо-макса» и всё же поднял трубку канцелярии.

— Пан Гжегож, уведомите адмирала Белого флота о пятнадцатиминутной рабочей беседе, — сказал он. — Завтра, в присутственные часы штаба, в обычном порядке.

Свой запас чудес Исаак Стиллман истратил на то, чтобы остаться у власти. Но там, где не хватает чудес, годится простая абсолютная власть. И тогда вполне может оказаться, что твои личные проблемы вдруг станут для кого-то вопросом жизни, смерти и карьеры — и он примется решать их за тебя.

Решать со всем пылом обречённого.

Глава 2

Глава 2.

Подводник

«Некоторые корабли спроектированы так, чтобы затонуть самостоятельно.

Другим нужна наша помощь».

старшина 2 класса Натан Зельк.

Каждый из тех, кого коснулась глубина, сходит с ума по-своему. В выборе жилья это тоже проявляется. Сам фон Хартманн вряд ли смог внятно сказать, зачем он снял половину дома, целых семь комнат. За полтора года Ярослав освоил кухню и гостиную, на диване в которой спать было значительно удобнее, чем на кровати в спальне — это скрипучее чудовище с массивными дубовыми ножками и балдахином, наверняка помнило еще дедушку нынешнего Императора, причем пускающим слюни младенцем. В следующей за спальней комнате — кабинет, а может, библиотека — фрегат-капитан складировал пустые бутылки. Дальше располагалась ванная комната с собственно ванной. Огромное мраморное сооружение, в котором не хватало разве что пары островов с пальмами. Следующей была бывшая детская. Именно в ней в один из набегов фон Хартманн нашел железную дорогу и запас рельс для «Великой Трансквартирной магистрали». Впрочем, детская была уже фронтиром цивилизованного мира. За ней начинались дикие, неизведанные земли, где обитали призраки бывших жильцов, пауки, единороги, ну и конечно же драконы. Намеченная еще на прошлое лето картографическая экспедиция отложилась на год из-за нехватки снаряжения. Из длинного списка нашёлся только компас, а отправляться в длительный поход без ледоруба и палатки фон Хартманн не рискнул.

В общем, у этого жилья была масса недостатков и всего лишь одно достоинство — много места. Вправо, влево и даже вверх, до высоких потолков с лепниной в старинном стиле. До них даже нельзя было допрыгнуть. Очень. Много. Места. Особенно для человека, который провел уйму времени в каюте, где нельзя даже толком выпрямиться.

Ю-ю выбрал иначе.

Когда машина остановилась на улочке Старого города, фон Хартманн поначалу решил, что крейсер-капитан передумал и они все-таки разыщут какое-нибудь полуночное заведение. По его мнению, в Старом городе остались только банки, адвокатские конторы, полдюжины бессовестно дорогих магазинов и куча кабаков различной степени пристойности. Ну еще пара-тройка отелей для состоятельных любителей старины — с приставкой «псевдо», потому что в настоящем доме позапрошлого века такие постояльцы уже к полудню взвоют от отсутствия привычных им удобств.

Но, как оказалось, тут еще и просто жили. В глубине лестничного проема виднелась даже решетка подъемника, однако Ю-ю уверенно направился к ступеням.